Битва первая: Разрушительное Рождение Дагона
То были дни Хоаги Великого, рождённого в сапоге... [Уже давно] два колокола [Козла Всесоздателя] отзвенели своё, провозгласив очередной конец дней Сартаала и остального мира, и вот тень Альдуина расползлась подобно огню по ковру на восток, запад, юг и север... [он был] пожирателем эпох. Лишь Пик Хротгар продолжал возвышаться над вихрями, бушующими вокруг драконьего пристанища.
И Альдуин сказал: "Хо ха хо."
Но глядите - по всему Мерету остались ещё семь гор, подобных Хротгару, и вот Король Дьявольских Прыгунов (добрейший демон-прыгун, разумеется, просто их король) перепрыгнул через пустотелый водоворот. Он прискакал к Альдуину (всегда съедающему Нордов первыми) и закричал: "Стой, стой, стой! Подожди! Ещё не настала пора уничтожать мир!"
На что Альдуин взревел и рассмеялся, промолвив: "Король Прыгунов, всякий раз ты подскакиваешь ко мне примерно в это же время (ибо ты один из тех немногих духов, что способны продержаться до последнего моего укуса) и кричишь: "Стой!" - но я никогда не останавливаюсь и не собираюсь на сей раз. Запрыгни на вершину Хротгара и потерпи ещё немного. Два колокола уже прозвенели:
"Дон! Дон!" - и это означает, что кальпа сменилась."
Король Демонов-Прыгунов знал, что это правда, но тем не менее возразил: "Постой, первый и последний из духов, смена кальпы пришла слишком рано, и я смогу это подтвердить! Гляди вон туда, на вершину Красной Горы. Видишь, как Жадина машет руками?"
Альдуин проглотил ещё часть Мерета (разрушив Ньорвелу и Графство Тид) и посмотрел туда. Жадина действительно размахивал руками, будто бы в попытке остановить пожирающего время дракона. Альдуин сердито фыркнул (при этом несколько ферм прыснули из его носа, но он поймал их своим языком, ибо он пожирает всё) и ответил: "И Жадина всегда в это же время так же машет руками, пытаясь остановить меня, прямо как ты. Похоже на то, что вы оба сговорились, чтобы задержать меня. Это так? А тем временем какой-то другой низший дух прячет кусочки мира? И оттого каждое кальпа-пиршество длится чуть дольше, чем в прошлый раз?"
И всмотрелся Альдуин в глаза Жадины (вдалеке) и Короля Демонов-Прыгунов (рядом), на каждого из них одним из своих глаз, и понял, что был прав. Оба духа в страхе сглотнули и были раскрыты.
"Вот дерьмо!" - воскликнул Жадина, - "Он знает о моей сделке с Королём Прыгунов, мне лучше спрятаться под своей горой!" - но он подумал и сказал это чересчур быстро и, не размышляя, залез под гору, хотя её подножие уже было съедено, так что она существовала не полностью. (Так Жадина оказался заперт одновременно внутри и снаружи кальпы.)
"Вот дерьмо!" - воскликнул Король Демонов-Прыгунов, - "Ты раскусил нас, Пожиратель Мира! Да, сразу после звука двух колоколов Козла Всесоздателя мы с Жадиной и наши слуги начинаем откладывать кусочки и частички мира, чтобы ты всё не съел. И затем, когда мир вновь появляется, мы распихиваем эти куски по местам, и именно поэтому тебе приходится пожирать всякий раз всё больше и больше. Но это не моя идея! Это Жадина настолько тебя ненавидит, что придумал поймать тебя в одной кальпе, чтобы мир стал бы слишком большим для тебя, и твой живот взорвался бы, и тогда миру больше не пришлось бы погибать!"
Альдуин (желудок которого болел, так как был чересчур растянут, чего никогда не случалось ранее, и теперь было ясно почему) рассвирепел и выпалил: "Ах ты тупой маленький ублюдок, да ты хоть понимаешь, что СЛУЧИЛОСЬ бы, если бы это произошло - моя смерть и невозможность пожирания, кальпа, оставленная течь вечность? Да что я вообще спрашиваю какого-то мелкого низшего духа, который только и умеет что прыгать? Ведь это на Жадину я должен быть по-настоящему зол!"
И увидел Король Демонов-Прыгунов, что это его шанс выбраться сухим из воды, но закивал при этом слишком энергично, повторяя
"Да, да, да! Да!" И понял дракон, что если смилостивится над этим маленьким демоном, то это не станет ему уроком. И тогда он проклял Короля Прыгунов, назвав его Дагоном, и сказал:
"Жадина сам себе всё испоганил, спрятавшись в чём-то, чего уже нет, но ты - тебя я проклинаю здесь и сейчас! Я лишаю тебя способности прыгать и прыгать и прыгать и приговариваю тебя к [пустоте], которую ты не сможешь покинуть никогда, кроме редких, отдаленных друг от друга дней, и даже для этого тебе придётся сильно потрудиться. И так будет до тех пор, мой маленький хитрец, пока не уничтожишь ты всё то, что украл из предыдущих кальп, что я бы назвал очень маловероятным!"
Дагон (больше не Король Демонов-Прыгунов) вскричал: "Пожалуйста, нет! Мы украли у тебя так много и затолкали в такие безумные места, что я целую вечность буду добиваться своего прыгательного счастья! Тем более, что я смогу возвращаться в этот мир лишь в редкие, отдаленные друг от друга дни, и даже для этого будут нужны ритуалы! Молю тебя не делать этого, О Ака! Молю тебя сто тысяч и ещё восемь раз!"
И сделал Дагон как и сказал, сто тысяч и восемь раз умоляя Альдуина Пожирателя Мира передумать, и произнеся это половину раз, он зажмурился, чтобы точно иметь это в виду, а произнеся это три четверти раз, он стал кричать, чтоб уж точно, точно, точно иметь это в виду, но когда он закончил умолять и открыл глаза, Альдуина уже не было рядом с вершиной горы, на которой он стоял.
На самом же деле, много раз взглянув на восток, запад, юг и север, и увидев лишь бушующее драконье пристанище вокруг, Дагон понял, что в какой-то момент, пока он зажмурившись умолял Альдуина, тот сожрал его, вершину горы и всё остальное, а громкое чавканье он не услышал из-за того, что кричал слишком громко. И он понял, что весь последний мир был съеден, за исключением украденных частей, и что с началом образования новой кальпы Жадина (никогда подолгу не остававшийся в ловушке) начнёт рассовывать эти части по самым безумным местам, и что сам он никогда больше не сможет прыгать, пока не вернёт всё на свои места.
Также он понял, что имя "Дагон" будет отныне принадлежать не доброму демону-прыгуну, а тому, кто будет разрушать и разрушать и разрушать всякий раз, когда сможет хоть ненадолго вырваться [из своего дома в забвении]...
Последний тру император на "наших" глазах Менерусу пизды дал ценой жизни , так что не жалко . Хотя смерть он принял достойно , и вот исполнить его последнюю просьбу действительно хотелось